термин неправильный. Сила во мне есть, просто толи из-за генетического сбоя, толи из-за недостатка каких-то душевных качеств я не могу управлять силой. Она словно отрезана от меня незримым барьером, а я не в силах его нарушить. Но кто сказал, что в будущем это не измениться? В общем, решение разумное, я с ним согласилась, тем более что мне все равно. Дальше мне в ультимативной форме объявили, что не за горами моя свадьба с Колькой. Удалось отвоевать несколько лет, которые я собираюсь посвятить обучению в одном из вузов. А что, за это время тоже может произойти что угодно. Матушка была недовольна, но признала разумность моих доводов. Не гоже одной из рода Палий быть без высшего образования, хоть и не магического. Попыталась, было убедить меня, что брак учебе не помеха. Но мой аргумент о том, что я в любой момент могу сделать ее бабушкой, произвел неизгладимое впечатление. К этому она была явно не готова.
Сегодня буду собираться. Завтра маман меня заберет. Ритуал будет проходить у нас в доме. Я мысленно прикинула, что мне нужно забрать с собой и поняла, что практически ничего. В этих вещах я ходить не смогу, они будут напоминать этот дом и его обитателей. А об Алексее я вспоминать не хочу. Слишком больно. Уже не так резко, как впервые дни, но все равно, в душе что-то саднит и не дает вздохнуть полной грудью. С другой стороны, ничего оставлять тут тоже не хочу. Не нужно это. Приеду домой, лучше все сожгу. Вот только с дневником так поступить не могу. Домой его везти нельзя, маман обязательно обнаружит. Спрячу-ка я его в тайнике, он такой незаметный, что будешь специально искать — не найдешь.
На этом записи резко обрывались, видимо у Полины не было желания или возможности писать. Ощущение от прочтения было странное, нереальное. Читала как книгу и не могла поверить, что с ней это было на самом деле. Уж слишком отдает мелодраматизмом и некоей нарочитостью. Нет, я не хочу сказать, что то, что здесь написано не правда. Ничего подобного. Просто тяжело поверить в реальность изложенного. Людмила Петровна женщина далеко не простая, но так поступать с собственным ребенком — это слишком. Не мне ее судить. У нас с ней совершенно разные жизненные приоритеты, да и воспитание разное. Но все же… Неужели наличие в роду так называемой пустышки было таким ударом, что она резко поменяла к дочери свое отношение? Неужели Полина не стоила того, чтобы ее любить просто так, не взирая ни на что? Не понимаю. А может все намного проще, и Полина как всякий подросток реагировала слишком остро на любое изменение привычного уклада, время от времени впадая в истерики? Судя по записям, она не истеричка, а вполне рассудительная молодая девушка. Хотя это не отменяет определенной болезненности восприятия.
А Алексей? Я понимаю, что он по-другому не мог. Полину нужно было довести до края, чтобы инициировать. Но все равно, слишком жестоко. Про Марину и Андрея и думать не хочу, оказывается, там был роман. Вот и еще одна ниточка к нашему делу, там, где были замешаны чувства, могло произойти что угодно, вплоть до убийства. Ненависть — вторая сторона любви, а Марина была склонна вызывать к себе сильные чувства. И потом, непонятно, кто был тот третий, с кем она встречалась в саду поздно вечером. Судя по дневнику Полины, у Марины был большой список любовников. О двух из них мы знаем, а где два там может быть и три, и больше. Неужели Алексей ее как мужчина совершенно не устраивал? А может тут другое, и она его никогда не любила. Вышла замуж по расчету, поэтому и бегала налево при каждом удобном случае. Тогда возникает еще один вопрос, а что же заставило Алексея на ней жениться? Как произошло, что вполне вменяемый мужчина женится на непонятно ком, не испытывая особых чувств? Любовью тут и не пахнет.
Меня раньше очень сильно мучил вопрос: почему Полина так легко оставила свое тело. Теперь я начинаю понимать причину. Сначала неприятие ее матери, потом Алексей не воспринимает ее как женщину. Дальше еще «лучше» — дар не пробудился, и на Полину наложили печать безмолвия, правда, временную. Апофеозом становится подтверждение намерений со стороны Николая, готового жениться по расчету. Кто бы от такого не сломался?
Глава 9
На следующий день мы выехали в город в начале десятого. В одиннадцать должна была начаться церемония прощания, а затем кремация. Огненных магов хоронили только в огне. Николя демонстрировал неуместную жизнерадостность и чуть ли не повизгивал от еле сдерживаемого восторга. Затем взгляд его падал на дядю, он на некоторое время успокаивался, но как только его взгляд возвращался ко мне, на лицо вновь возвращалась идиотски счастливая улыбка. Он порывался мне что-то сказать, но общая гнетущая атмосфера не давала ему это сделать. Хотя хотелось, видит бог, как ему хотелось порадовать меня чем-то. Пришлось даже сжать руку Николя, чтобы немного привести его в чувство и напомнить, куда мы едем.
— Ты чего? — прошептала я. Если не выскажется, не успокоится. Уж я то его знаю.
— Дядя меня после сессии отправит на практику к Никите. Представляешь? Я и оперативник! — в его голосе звучала еле сдерживаемая гордость.
— С чего бы это? — удивилась я.
— Говорит, что мою энергию нужно направить в нужное русло, чтобы я чего-нибудь не учудил. Он нашел все мои жучки и программку в телефоне. Всыпал мне конечно по первое число. Но это не страшно. Результат-то, каков!
— Давай потом, — пришлось Николя даже одернуть и кивнуть в сторону Алексея, а то он так бы и продолжал транслировать неуместную сейчас радость.
Алексей был непривычно молчалив и угрюм. Да это и понятно, похороны — мероприятие не из веселых, а уж, когда хоронишь близкого, с которым прожил с десяток лет — тем более. И глубоко не важно, какими были эти годы, хорошими или плохими, человек забирается тебе под кожу, прорастает в тебя своими привычками, жизненным укладом, общими воспоминаниями. И выдирать его приходится с мясом и кровью, даже если между вами не было сильных чувств. Привычка — это тоже своего рода чувство. Мы привыкаем к кому-то, прикипаем, прирастаем, а когда этот кто-то исчезает из нашей жизни, чувствуем себя, мягко говоря, неуютно. А тут еще и убийство и задета профессиональная гордость.
Колька попытался как-то подбодрить родственника, но